PhilosofFine

Совсем по-иному дело в отношении ясности всех понятий и проблемных постановок обстояло бы в том случае, если бы Кант не был, как дитя своего времени, целиком связан современной ему натуралистической психологией (строившейся по образу естествознания и параллельно ему), а действительно радикально подошел к проблеме априорного познания и его методической функции в рациональном объективном познании. Для этого потребовался бы существенно иной регрессивный метод, нежели метод Канта, покоившийся на вышеупомянутых бесспорных и само собой разумеющихся моментах, метод, не скрывающий [schlieBende] в мифических конструкциях, а полностью раскрывающий [erschlieBende] в созерцании, доступный созерцанию в своем исходном пункте и во всем том, что раскрывается благодаря ему, пусть даже понятие созерцательной наглядности [Anschaulichkeit] было бы при этом существенно расширено в сравнении с кантовским и пусть созерцание здесь, при новой установке, вообще утратило бы свой привычный смысл, приобретая только всеобщий смысл изначального само-представления и только в новой бытийной сфере.

Нужно вновь, и совершенно систематически, поставить вопрос именно о том само собой разумеющемся, что не только для Канта, но и для всех философов, для всех ученых образует никак не упоминаемую, скрытую в своих более глубоких опосредованиях основу их познавательных свершений. Тогда в дальнейшем потребуется систематически раскрыть живо властвующую в этой основе и сохранившуюся в ней в виде осадка интенциональность, другими словами, потребуется подлинный, т. е. «интенциональный анализ» духовного бытия в его абсолютном, предельном своеобразии, а также анализ того, что возникло в сфере духа и произошло из него, интенциональный анализ, который господствующая психология не должна подменить противным существу духа реальным анализом души, мыслимой по образцу природы.