PhilosofFine

В основных чертах Тимирязев разделял точку зрения Дарвина на то, что в природе наблюдается перенаселенность и выживают наиболее приспособленные к обстоятельствам индивидуумы. Но он отвергает попытки свести теорию Дарвина только к борьбе за существование и показывает, что борьба за существование - далеко не главное в процессе эволюции. Сам термин "борьба за существование" Тимирязев называл "несчастной метафорой" и указывал на наличие в природе не только борьбы, но и взаимопомощи, особенно ярко проявляющейся в так называемом симбиозе, т. е. сожительстве организмов разных видов.

В процессе формирования научного мировоззрения Тимирязев отводил биологии центральное место. Биология, подчеркивал он, стоит на стыке неорганического мира и мира человеческого и поэтому ее развитие "послужило для более полного философского объединения всего обширного реального содержания человеческих знаний, доказав универсальность того научного приема раскрытия истины, который, отправляясь от наблюдения и опыта и проверяя себя наблюдением и опытом, оказался способным к разрешению самых сложных проблем, перед которыми беспомощно остановилась поэтическая интуиция теолога и самая тонкая диалектика метафизика".

Тимирязев был убежден, что естествознание помогает формированию реалистического, положительного, подлинно научного миропонимания. Это убеждение сказалось и на его отношении к позитивизму Конта с его лозунгом "Наука сама себе философия". Указанный лозунг воспринимался тогда многими учеными как направленный против метафизических, спекулятивных систем философии, о чем свидетельствуют следующие слова Тимирязева из предисловия ко второму изданию книги "Насущные задачи современного естествознания": "Наука должна громко заявить, что . она не признает над собою главенства какой-то сверхнаучной, вненаучной, а попросту ненаучной философии. Она не превратится в служанку этой философии, как та когда-то мирилась с прозвищем ancilla theologiae <служанка богословия>".

Говоря, что "наука сама себе философия", он поясняет, что это "та философия, которую в Англии семнадцатого века называли просто "новой", возводя ее начало к Галилею и Бэкону, которую великий французский мыслитель девятнадцатого назвал "положительной". Тимирязев рассматривал позитивизм как прямое продолжение материалистической традиции новоевропейской философии, не замечая содержащихся в нем агностических тенденций. Из некоторых его высказываний можно сделать вывод об отождествлении им порой случайности с беспричинностью. Но эта непоследовательность в философских взглядах Тимирязева не может затемнить того факта, что в целом его мировоззрение опиралось на материалистические в своей основе позиции, несовместимые с признанием каких-либо стоящих над природой сущностей. Тимирязев К А. Собр. соч. М., 1938. Т. 5. С. 168. Тимирязев К А Собр. соч. Т. 5 С 169. Там же С 150, 149 Там же. М., 1939. Т. 6. С. 193-194. Вообще в русской общественной мысли такая интерпретация дарвинизма была весьма распространенной, особенно она была характерна для идеологов народничества, которые подчеркивали роль взаимопомощи как в природе, так и в обществе. Тимирязев К. А. Собр. соч. М., 1939. Т. 8. С. 134. Там же. Т. 5. С. 17. Там же. С. 18.