PhilosofFine

В своем позднем творчестве Шестов пришел к очень радикальной и достаточно неплодотворной концепции, главным и практически единственным принципом которой стало абсолютное противопоставление жизни и разума (как источника абстрактных принципов и всего "безжизненного" в нашем бытии). Перелом в мировоззрении Шестова связан с изучением творчества М.Лютера в 1910-1914 гг. и созданием книги "Sola Fide". В ранних работах, посвященных анализу творчества Шекспира, Толстого, Достоевского и Ницше, такого абсолютного противопоставления жизни и разума еще нет; здесь мы еще можем найти определенные намеки на возможность построения "нетрадиционной" этики и "нетрадиционной" метафизики, которые находились бы в согласии с жизнью и даже способны были бы служить полноте жизни. Особенно ясно перспективы возможного согласования жизни и разума выражены в финале одной из наиболее популярных книг Шестова "Достоевский и Ницше (философия трагедии)", опубликованной впервые еще в 1902 г. Хотя здесь Шестов вновь говорит о противостоянии жизни, бытия отдельной личности, и абстрактных принципов, он выступает при этом не столько против самого разума, сколько против его неправомерной роли по отношению к жизни, против стремления разума к абсолютному господству над человеком, против его претензии на единственно верное выражение смысла и цели жизни. Шестов предлагает раз и навсегда понять ценность жизни в ее собственном иррациональном содержании, не подлежащем окончательному выражению в тех или иных принципах и целях. Ценность жизни - в непредсказуемости и способности к подлинному творчеству, т. е. в способности рождать новое. В связи с этим порочность идеалов и принципов заключается только в том, что они, оформляя и выражая в общепонятной форме то новое, что творит жизнь, пытаются заменить собою жизнь и препятствуют ее дальнейшему творчеству, уничтожают ее главное свойство - непредсказуемость.

В книге "Достоевский и Ницше" Шестов противопоставляет не столько жизнь и разум, сколько два типа морали, понимаемых как две различные формы соединения жизни, разума и воли: мораль обыденности и мораль трагедии. Мораль обыденности основана на подчинении жизни с ее непредсказуемостью и трагическими поворотами - абстрактным и всеобщим принципам, которые в качестве главных ценностей утверждают постоянство, обеспечиваемое их собственной незыблемостью, и спокойствие, являющееся следствием постоянства "обыденного" бытия. Человек, привыкший к постоянству и страшащийся изменений, готов ради поддержания этого постоянства пожертвовать своим неискоренимым правом на несогласие с навязанным способом жизни, готов пожертвовать своими глубокими желаниями и своей индивидуальной свободой. При этом он, по сути, жертвует самим собой ради абстракций, убивающих жизнь.

Главными врагами морали обыденности, утверждает Шестов вслед за Ницше, являются скептицизм и пессимизм, разоблачающие все абсолютные принципы и идеалы, разбивающие любые абстрактные "кумиры". Именно в этом великое позитивное значение скептицизма и пессимизма, понимаемых не в их обыденном, поверхностном значении, а как глубоко обоснованные формы мировоззрения. Их и использует в качестве своего оружия мораль трагедии, главный и единственный принцип которой - это движение вперед, в неизвестность. Очевидно, что скептицизм и пессимизм - это тоже результат и форма действия разума, но здесь разум выступает не в качестве производителя "абсолютных" принципов и идеалов, претендующих на неизменность и вносящих эту неизменность в наше бытие, а в качестве орудия разрушения всего устоявшегося ради новых принципов и идеалов, которые в такой же точно степени обречены на быструю гибель ради новых перспектив. Шестов таким образом излагает суть морали трагедии: " .Ницше и Достоевский уже не считаются с нуждами добрых и справедливых (Миллей и Кантов). Они поняли, что человеческое будущее, если только у человечества есть будущее, покоится не на тех, которые теперь торжествуют в убеждении, что у них есть уже и добро и справедливость, а на тех, которые, не зная ни сна, ни покоя, ни радостей, борются и ищут и, покидая старые идеалы, идут навстречу новой действительности, как бы ужасна и отвратительна она ни была". В процессе этого движения разум должен служить жизни, помогать ей быть осмысленной в ее бесконечном творческом процессе.

Оценивая первый период творческого развития Шестова, охватывающий его работы 1898-1910 гг. - от книги о Шекспире до "Апофеоза беспочвенности" и последовавших затем двух сборников статей, "Начала и концы" и "Великие кануны", - можно сказать, что главная цель его исканий - это разрушение привычных представлений о человеке и привычной системы ценностей, то есть разрушение метафизики и этики, построенных на "отвлеченных началах" и низводящих отдельного эмпирического человека до вторичного элемента, подчиненного принципам и идеалам. Однако, осуществляя это разрушение, Шестов все-таки видит перспективы построения новой этики и новой метафизики, не отвергая полностью наличия ценностных ориентиров, задающих цели человеческой жизни, и признавания возможности построения определенной системы метафизического познания, основанной на нетрадиционном использовании разума.