PhilosofFine

В структуре религиозного акта Ильин выдвигает на первый план личностно-творческий аспект, что неудивительно: о том, что религия есть предельно личное отношение к высшей сущности, он писал еще в статье о Шлейермахере. Однако теперь в связи с тем, что сам религиозный акт выступает главной формой духовной очевидности, его характеристики становятся определяющими для всей нашей духовной жизни. В частности, характеристики индивидуальности и неповторимости теперь преобладают над качествами единства и всеобщности; "все люди своеобразны и единственны в своем роде и в своей субъективности . И потому каждый из нас, несмотря на постоянное, повседневное, - сознательное и бессознательное общение, совершает свою жизнь и осуществляет свой земной путь от рождения до смерти в глубоком и неизбывном одиночестве. Об этом одиночестве отрадно забывать; но его необходимо помнить". Главным условием, обеспечивающим правильную структуру акта, Ильин полагает духовную свободу человека. Отсюда следует совершенно неортодоксальное определение религии: "Религия есть свободное цветение личного духа". Купить паркетную доску ipowood вишня.

Все это приводит к усилению значения иррациональной составляющей нашей духовной жизни. Если раньше для описания акта очевидности Ильин использовал понятие интеллектуальной интуиции, гармонично сочетающей рациональность мышления с иррациональной силой жизни, то в поздних работах его место занимает понятие сердечного созерцания, в котором иррациональные компоненты любви и жизни играют главенствующую роль. "Религия человека не сводится к любви и не исчерпывается ею: она вовлекает всего человека - и созерцание, и волю, и мышление, и все акты духа, и все действия человека, и всю его жизнь. Но она родится из любви, она решается любовью и без любви невозможна". Еще более решительно, чем прежде, Ильин подчеркивает экзистенциально-ценностный момент акта, определяющий само существование человека как личности, как неповторимой и цельной индивидуальности перед лицом Бога. Религиозность человека, рождающаяся в глубоком религиозном акте, "есть жизнь, сама жизнь, подлинная жизнь; она есть Главное в жизни, такое Главное, которое господствует в ней и ведет ее". Значимость религиозности -в умении переживать подлинную ценность каждого момента жизни, в умении видеть в мельчайших событиях и явлениях глубокий духовный смысл, знак сверхъестественной тайны. В религиозной оболочке здесь заключена та же идея, которая в работах 1910-1920-х гг. непосредственно связывала Ильина с философией жизни: подлинный смысл существование имеет только в том случае, когда человек глубоко переживает свое бытие, ощущает каждое мгновение текущего времени в его неповторимой индивидуальности. Здесь можно найти также явные точки соприкосновений и с экзистенциалистской трактовкой сознания человека как чистого становления, разрушающего незыблемость и однозначность "пошлого" бытия. В изображении Ильина подлинная жизнь человека превращается в своеобразный "экстаз" в. исходном значении этого слова - как выхождение за пределы самого себя в непрерывном и абсолютно свободном духовном становлении.

В целом "Аксиомы религиозного опыта", итоговая книга Ильина, показывают, что центральный элемент его философской системы - концепция духовной очевидности - почти не претерпел изменений с течением времени. Особенно это заметно в тех случаях, когда Ильин все-таки (несмотря на им же сформулированный запрет) касается содержания религиозного акта, его объективно-рационального аспекта. Подлинная религия всегда связана с осознанием реальности Бога; все значительные религиозные системы в истории человечества, утверждает Ильин, обладали определенной долей истины в той степени, в какой они несли в себе указанное осознание реальности Бога. Но признание относительной истинности религиозных систем прошлого и настоящего неизбежно лишает христианское Откровение абсолютного преимущества над догматами другой веры. Установить приоритет христианства (в форме православия) в этом случае оказывается возможным только через рациональное исследование религиозного акта христианства. В сущности, книга Ильина, посвященная указанной задаче, самим фактом своего существования в определенной мере ограничивает авторитет Священного Писания и богословской догматики, утверждая невозможность подлинной предметности, объективности религиозного акта вне контроля разума.

Однако самым важным для Ильина в его позднем творчестве было все же не уточнение отдельных элементов философской конструкции. Новые метафизические принципы были необходимы ему для того, что бы с их помощью обосновать систему ценностных постулатов, позволяющих оправдать свое индивидуальное существование в изменившейся исторической ситуации - в ситуации, когда прежняя система постулатов, среди которых главную роль играла идея абсолютной ответственности за все происходящее в историческом времени, становится слишком непосильным бременем, требует от того, кто готов следовать ей, непомерных усилий.