PhilosofFine

Важное значение для понимания взглядов Самарина в 50-е гг. имеют его замечания на книгу А. Токвиля "Старый порядок и революция" (1856), где русский мыслитель затрагивает вопрос о законности "самодержавного полновластия рассудка в устройстве души человеческой, гражданского общества, государства". Имеет ли право рассудок вмешиваться в эти сферы человеческой жизни, изменять их в соответствии с собственными представлениями? Самарин приходит к выводу о том, что "тирания рассудка в области философии, веры и совести соответствует на практике, в общественном быту, тирании центральной власти". Самарин использовал в рассуждениях по поводу книги Токвиля прием, часто встречающийся в работах Хомякова, когда борьба идей на Западе рассматривается как борьба, которую ведут между собой виги и тори. Торизм - это органическая историческая сила, опирающаяся на традиции и обычаи народа. Вигизм же является разумной силой отдельных личностей. А. Токвиль, Ш. Монталамбер, В. Г. Риль, Л. фон Штейн являются, по мнению Самарина, своего рода "западными славянофилами"; они отстаивают верность традициям и апеллируют к аристократии, защищающей идеи торизма на Западе. Славянофилы, отмечал Самарин, по аналогичной причине обращаются к народу, который "хранит в себе дар самопожертвования, свободу нравственного вдохновения и движения к преданию". Отсюда единственным приютом торизма в России является "черная изба крестьянина", в то время как в университетах и правительственных кабинетах процветает вигизм. Отличие русского вигизма в том, что он осуществляет господство как бы извне, при этом, подрывая корни народной жизни, он бессилен создать что-то новое. "Борьба вигизма с торизмом в области веры, философии и в администрации у нас гораздо сложнее, чем на Западе: ибо в России она захватывает в свой круг еще новую борьбу народного быта с безнародностью, отвлеченной цивилизацией". Женские кожаные ремни оптом купить женские кожаные ремни.

В конце 50-х гг. Самарин все силы отдает работе по подготовке крестьянской реформы в России. Он стал одним из наиболее крупных общественных деятелей, внесших реальный вклад в дело отмены крепостного права. В этот период он обосновывал требования, в соответствии с которыми крестьяне должны быть освобождены при сохранении общинного землевладения.

В 1861 г. Самарин работал над "Письмами о материализме" (труд остался незаконченным), стремясь доказать необходимость отрицания материализма как течения. Лучшими сочинениями, направленными против этого философского течения, он считал работы П. Д. Юркевича.

В начале 70-х гг. большой интерес у Самарина вызвала книга К. Д. Кавелина "Задачи психологии" (1872). Он подверг ее критике в связи с тем, что взгляды автора на психологию считал близкими к материализму. По Самарину, физическая жизнь и психическая жизнь исходят не одна из другой, а из одного общего начала. Это единое начало содержит в себе отличительные свойства физического и психического бытия. Однако человеческому сознанию недоступен сам момент раздвоения бытия. Соглашаясь с тем, что материальная среда определяет психику, человек становится на позиции материалистов.

Вклад Самарина в развитие философии славянофильства был значительным. Философию он рассматривал как науку, потребность в которой испытывают все народы, в том числе русский народ, отличающийся не только долготерпением, но и природным умом и высокой духовностью. Идеи славянофильства Самарин представлял в широком историческом контексте, считая причастным к их формированию Н. М. Карамзина, в частности его записку "О древней и новой России", историка Д. А. Валуева, слависта Ю. И. Венелина и др. Он стремился в большей степени, чем кто-либо из славянофилов, к укреплению внутри этого идейного течения, или, как он считал, "образа мысли", объединительных тенденций, избегал "славянофильских крайностей", выражавшихся в ношении национальной русской одежды и в пристрастии к другим внешним атрибутам народности. В полемике с критиками "московского направления" Самарин не допускал резких выражений и не задевал личности своих оппонентов. Несомненно влияние Самарина на творчество молодого В. С. Соловьева, особенно в его начальный период, близкий к славянофильству. Уважение к личности и идеям этого "коренного славянофила" Соловьев сохранял и в более поздние годы, когда уже осуждал славянофильскую "религиозную борьбу с Западом". Он продолжал считать Самарина "самым проницательным и рассудительным из славянофилов". Особое внимание Соловьева привлекла "Переписка Ю. Ф. Самарина с баронессою Э. Ф. Раден. 1861-1876" (М., 1893). Выдержки из писем Самарина Соловьев опубликовал со своими комментариями в либеральном "Вестнике Европы", найдя в них призыв к "духовной свободе", к "освобождению духовных сил нашего народа", что составляет, по его мнению, непреходящую ценность творчества Самарина.