PhilosofFine

Страхов уверен, что противоборство "прогрессистского" и "ретроградного" направлений есть поверхностный слой культурно-исторического бытия нации. В ней есть и вечное, неумирающее начало - и с ним связаны и особенности исторического развития страны, и специфика "народного характера", и все жизненные проявления нации в целом. "Непроявленность" русского народного идеала, в котором стали бы очевидны особенности "русской души", свидетельствует о непонимании народом самого себя, о недостатке самосознания. Анализируя литературные произведения своих современников, Страхов обнаруживает такой идеал в образе толстовского Платона Каратаева, в котором русский народ явил миру красоту простоты, добра и правды. Нужно понять этот идеал, открыть его в своем сердце, постигнуть, что восхождение к святости через справедливость и милосердие - "крестный путь" россиянина, избегнуть которого, не потеряв самого себя, он не в силах. "В этой глубокой народной жизни, - пишет он, - наша сила и наше спасение. Мы должны всячески стремиться примкнуть к ней и сердцем, и умом, привести ее себе к сознанию, проникнуться ею, ценить и беречь ее во всех ее проявлениях".

Страхов желал видеть Россию самостоятельной, самобытной страной, освободившейся от поверхностного подражания и развившей в себе способность к творчеству, потребность в образовании и искоренении невежества, уважение к правам личности, богатству ее духа и мысли. Однако чаще он с горечью констатировал, что российская история представляет мало залогов совершенствования и является скорее "однообразной полосой простого роста".

Отстаивая идеи теории культурно-исторических типов Данилевского в полемике с Вл. С. Соловьевым, Страхов старался разъяснить "мирный характер" этой концепции, "отличающийся духом славянской терпимости". Разделяя идеи Данилевского о множественности национальных культур, он подчеркивал общность нравственных и религиозных ценностей разных народов, отстаивающих в разных формах приоритет истины, добра и красоты. Страхов не принимал проповеди национального самодовольства, гегемонизма, превосходства одной, "избранной" нации, всегда сопровождая размышления на философско-исторические темы извлечением нравственных уроков из истории. Помимо того что мыслитель высказал собственные оригинальные идеи, он выступил как своеобразное связующее звено между Григорьевым и Данилевским, указывая последнему на работы Григорьева и стремясь сохранить традицию "почвеннической" ориентации. Григорьев А. А. Собр. соч. М., 1914-1916. Вып. 9. С. 5. Там же. С. 8. Григорьев А. А. Собр. соч. Вып. 11. С. 37. Там же. С. 15. Там же. Вып. 13. С. 29. Григорьев А. А. Собр. соч. Вып. 11 С. 36 Страхов Н. Н. Мир как целое. Черты из науки о природе. Спб. , 1872. С. VII Страхов Н. Н. Борьба с Западом в нашей литературе. Спб., 1890. Кн. 2. С. 525-526. Страхов Н. Н. Из истории литературного нигилизма, 1861 - 1865 Спб., 1890 С. 113. Там же. С. 114. Страхов Н. Н. Критические статьи об И. С Тургене