PhilosofFine

Уже на заре русской мысли в трудах Нестора, в высказываниях Феодосия Печерского, в "Поучениях" Серапиона Владимирского и в ряде других произведений древнерусской письменности заявило о себе идейно-религиозное направление, представители которого скептически относились к познавательной активности. Они попросту преодолевали мир, строго следуя жестким предписаниям, регламентировавшим нравственно-практическую деятельность. Соответственно в их трудах преобладает моральная проблематика. Данная традиция представлена преимущественно мыслителями мистико-аскетической и иррационалистической ориентации. Однако удельный вес нравственных проблем высок и в рационализированной мысли.

Нравственные критерии задавались строгими требованиями вероучения. В среде "монашески мудрствующих" ориентировались на те же, что и во всем христианстве, "абсолютно универсальные" "знания обо всем", которые являлись одновременно и "руководством во всяком деянии". Они не имели отношения к познавательной деятельности, ибо их источником считалось откровение.

Нравственно-деятельный тип мудрости Древней Руси принципиально нетеоретичен. Возьмем, к примеру, произведения писателя-агиографа Нестора (сер. XI - нач. XII в.). Ему чужды отвлеченные рассуждения на морально-этические темы. Зато им созданы образы подвижничества, в которых воплощены его представления об истине и жизни в истине, а поведение героя воплощает в себе идеалы нравственного максимализма. О взглядах автора приходится судить не только по высказываниям, но и по поступкам, вернее, по описанию их художественными средствами жития. Его "Чтение о житии и погублении блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба" - первое древнерусское сочинение, написанное по законам житийного жанра. В нем вольная мученическая гибель страстотерпцев представлена как священное действие, сопоставимое с жертвенным подвигом Сына Божия. Поэтому смерть, по мысли Нестора, не должна вызывать жалости. Награда за подвиг смирения, за презрение к страстям мира, за преодоление страха тленного и временного - приобщение к высшему идеалу. Этот идеал настолько высок, что он практически недостижим в действительности, поэтому житийный пример братьев - не столько призыв к подражанию, сколько восхищенное любование величием духовного подвига, гимн высокому стремлению приобщиться к божественному. Подвиг князей - не монашеское отрешение от плотского (смерть для мира), а реальная смерть ради преодоления притяжения суетного, уводящего от Бога земного бытия.

В "Житии Феодосия Печерского" Нестором создан образ идеальной земной жизни, преодолевающей несовершенство тварного мира уже в подвиге монашества. Высоким образцом нравственно-идеального поведения оказывается аскетизм. Это аскеза строгая, но доступная, не требующая ничего сверхчеловеческого. Основа аскезы - воздержание телесное, молитва и пост. Это не абсолютное затворничество ради собственного спасения, а служение миру. Примеры умерщвления плоти Феодосием - не самоценное стремление к страданию, как таковому, а дисциплинирование плоти ограничениями, выработка навыков смирения, терпения и воздержания. Монастырская жизнь не рассматривается Нестором как способ полной изоляции от мира - святой дает нелицеприятные советы и поучения князьям, помогает найти правду, заступничество и помощь всем нуждающимся.

Связанное с уходом в монастырь отречение от мирского служило исходным принципом идеологии нестяжательства. Феодосии последовательно вел борьбу с накопителями личных сокровищ, в которых видел опасность плотского мирского соблазна, привносящего в душу вражду и зависимость. В XVI в нестяжательство благодаря Нилу Сорскому и заволжским старцам складывается в самостоятельную идейно-религиозную традицию.

Подвижничество Феодосия представлено как пример движения от мира к Богу, но это движение многоплановое, не ограниченное отказом от мирских соблазнов и отречением от плотских страстей. Мировоззренческая окраска урока подвига князей та же. В конечном счете выбор между Богом и миром, духом и плотью осуществляется в пользу первого. В практических действиях основоположника древнерусского монашества, как они прописаны в "Житии Феодосия Печерского", опосредствованно, через художественные образы воплощаются заповеди религиозного учения и принципы праведной жизни, а сами поступки определяются должным для идеального мира поведением. Святой самим образом жизни демонстрирует единство вероучения и жизни по этому вероучению.

Вольное обращение со святоотеческими текстами, выражавшееся в сокращениях, добавлениях и правке, искажавшей авторитетных церковных авторов, демонстрирует "Изборник 1076 года". Есть основание ставить вопрос об особой или даже независимой от византийских ортодоксов позиции составителя этого произведения. Читателю предлагался легкий, доступный путь спасения добрыми делами. Обычные для строгой христианской традиции жесткие и трудно выполнимые требования, предназначенные регулировать жизнь верующих буквально до мелочей, заменялись несколькими понятными общечеловеческими нравственными установками. Такие установки, основанные на идее всепрощения и требовании не гнушаться грешными, в конкретных условиях того времени могли адресоваться первым русским христианам, людям некрепким в вере, и тем религиозным деятелям, которые вели с ними работу. Составитель не склонен к принуждению и запугиванию, он ничего не навязывает. Каждому оставлено право выбора своего жизненного пути в вере (либо в миру, либо в монастыре), тем более что обозначенные пути спасения легко осуществимы. Достаточными для христианина считаются добрые дела: нищелюбие, милостыня, умеренность.