В XIV - XVI вв. страна возродилась из пепла опустошительного татаро-монгольского нашествия, вышла из состояния почти равного историческому небытию, превратившись в сильную державу на стыке европейского и азиатского миров. Как и в предшествующие века пути развития и своеобразие древнерусской мысли московского периода непосредственно зависели от религиозной ситуации в обществе. Основные тенденции последней определялись взаимодействием духовных и светских властей и их обеих с Константинопольской патриархией. Даже накануне падения Византийской империи патриархия, склонявшаяся к унии с западной церковью, не желала делать уступок русской церкви. И лишь с падением Константинополя в 1453 г. последняя получила давно желанную самостоятельность (автокефалию). Постепенно, по мере укрепления единодержавия, судьба церкви полностью перешла в руки московских государей. Василий III (1505 - 1533) - первый из государей поставил митрополита Варлаама (1511 - 1521), минуя формальности соборного назначения. 1589 г. ознаменовался введением патриаршества, которое получил Иов. Но изменения в титуле не прибавили власти высшему лицу русской церкви. Уже в этом вполне просматривался прообраз будущего петровского синода.
Ересь жидовствующих конца XV - начала XVI в., а также еретичество Феодосия Косого и Матвея Башкина - первое суровое испытание автокефальной русской церкви. Зарождение еретичества означало, что на смену проблемам, существовавшим по линии "православие - язычество", пришли другие проблемы, которые провоцировались внешними влияниями.
В эпоху Московской Руси изменялось соотношение составных частей двоеверия: чем дальше в глубь веков уходила эпоха Владимира Крестителя, тем меньше становился удельный вес дохристианских примесей в культуре. К XV в. в древнерусской книжности они постепенно сходят на нет. Однако элементы мифологически-пантеистических представлений продолжали существовать в неофициальной культуре и народном быту.
Острое противостояние язычества и православия в рассматриваемый период наблюдается лишь в исключительных случаях, связанных с открытыми антицерковными выступлениями. Например, в ереси стригольников, зародившейся в Новгороде и Пскове в конце XIV в., дохристианская патриархальная идеология возрождается в противовес православной.
Ортодоксальных идеологов не устраивали чужеродные примеси в духовной жизни, которую они стремились привести в согласие с канонами православного вероучения. Преследованиям подвергались "грубые разумом" пропагандисты внецерковных воззрений, "двоеверно живущие" пастыри, языческий быт и нравы мирян. Обширный материал на этот счет содержится в рукописных сборниках XIV в., известных под названием "Измарагд", "Златая Чепь", "Власфимия" и др. Полные полемической страсти обличения современной действительности русские авторы вкладывают в уста Иоанна Златоуста, Григория Богослова и других видных проповедников христианства. К концу рассматриваемого периода практически были перекрыты каналы влияния народного мировоззрения на письменность и другие сферы господствующей культуры.
Со второй половины XIV и особенно в XV в. происходит рост числа монастырей, которые в то время выполняли роль учебных заведений. Города и монастыри являлись центрами сосредоточения интеллектуальных сил и новейших культурных достижений. Здесь же сохранялись духовные и материальные ценности прошлого. Несмотря на период временного спада, вызванного татаро-монгольским нашествием, заметно активизировались перевод новых и копирование старых книг. Уже к началу княжения Ивана III был полностью восстановлен и приумножен тиражированием списков книжный фонд Киевской Руси. Создавалось много оригинальных, отзывавшихся на злободневные проблемы сочинений, количество которых на несколько порядков превышает число авторских литературных памятников, сохранившихся от киевского периода.
Источники свидетельствуют, что к концу XIV в. в числе переводов преобладала литература мистико-аскетического содержания (сочинения Исаака Сирина, Григория Синаита, Симеона Нового Богослова, Иоанна Синайского, Никиты Стифанита и др.), лежавшая в основе победившего в Византии исихазма.
Вместе с тем в трудах древнерусских мыслителей обозначился интерес к жизни и традициям народов других стран. Прорыв на Восток, осуществленный Афанасием Никитиным (ум. до 1475), совпал с появлением соответствующих мотивов в книжности: "Сказание о Вавилоне граде" (конец XV в.), "Стефанит и Ихнилат" (XV в.), "Сказание о Магомете Салтане" (XVI в.). Появление иноземных персонажей и сюжетов в литературе знаменует ослабление установок на религиозную исключительность, господствовавших в отечественной культуре до истечения XIV в. Одновременно с распространением в конце XV в. ереси жидовствующих в древнерусской письменности появляются переводы арабо-еврейских текстов - "Логики жидовствующих" и книги "Аристотелевы врата" (или "Тайная тайных"), которые содержали средневековую интерпретацию аристотелевской концепции и знакомили с некоторыми естественно-научными знаниями античности. Переводами с латинского библейских текстов в целях создания полного русского корпуса Библии занимался по распоряжению новгородского архиепископа Геннадия Дмитрий Герасимов (ок. 1465 - после 1536). Начиная с Ивана III при дворах московских государей появляются иностранные специалисты, которые становятся проводниками влияния европейской культуры. Так, выходец из прибалтийского Любека Николай Булев (сер. XV в. - 1548) переводит для митрополита Даниила медицинский трактат "Травник", распространяет переводы астрологических текстов.
Смотрите также
Интуитивизм и иерархический персонализм Н. О. Лосского
Характерной особенностью русской религиозной философии конца XIX-XX в. является
поворот к метафизике. В этом отношении она в известном смысле опередила аналогичный
поворот к онтологии, осуществлен ...
Антропологический принцип Н. Г. Чернышевского
Н. Г. Чернышевский относится к числу тех немногих в XIX в. русских мыслителей,
которых с полным правом можно назвать политическими философами. Он был хорошо знаком
с предшествующей историей мышлен ...