PhilosofFine

Чтобы понять смысл той мировоззренческой парадигмы, которая была связана с исихазмом и стала основой православного мировоззрения XIV-XV вв., необходимо отметить, что исихазм, развивавший традиции раннехристианского монашеского аскетизма, в своей сущности есть прежде всего учение о человеке, причем это учение в данном случав обладает ярко выраженным нормативным характером. Его главной составляющей является не столько констатация и описание наличного состояния человека в его соотнесенности с миром и Богом, сколько система требований к человеку, в соответствии с которыми он должен осуществить радикальное преображение своего бытия. Смысл этих требований, непосредственно связан с главной идеей исихастской онтологии. Здесь отношение между Богом и миром понимается не по модели традиционного христианского платонизма, пролагающего пропасть между божественным совершенством и земным несовершенством, а в соответствии с представлением о "присутствии" Бога в мире и, значит, о потенциальной возможности для мира стать совершенным. В центре этой концепции находится различение сущности Бога и его нетварных энергий, пронизывающих мир; эта идея позволяет избежать пантеизма, отождествляющего Бога и мир, и в то же время признать потенциальную божественность мира, его причастность Богу. Пронизанность мира нетварными божественными энергиями и задает особенности исихастской антропологии. Богоподобие человека связано здесь с тем фактом, что только он из всего земного бытия способен воспринять божественные энергии и тем самым сделать их действенными для своего бытия и для бытия всего земного мира. Этим и определяется задание, которое каждый человек обязан (с той или иной степенью полноты) реализовать в своей жизни. Конечной целью усилий человека является полное преображение своего бытия, радикальное преодоление земного несовершенства и соединение с Богом (через слияние с его энергиями) - то, что в православной традиции принято обозначать термином "оббжение человека". Путь к этой цели достаточно непрост, его описание составляет наиболее сложную и важную задачу, которую пытался решить исихазм. Здесь была разработана сложная аскетическая практика, направленная на концентрацию духовных сил личности.

Творчество Андрея Рублева потому и стало выразительным символом допетровского периода развития русской культуры, что в нем очень адекватно отразилось мировоззрение, связанное с оригинальным прочтением исихазма на Руси. Здесь мы находим художественное воплощение всех главных принципов этого мировоззрения. Уже в иконописи Феофана Грека основным выразительным мотивом становится предельная одухотворенность иконописных образов, словно окруженных неземным, божественным светом - тем самым светом, который окружал преображенного Иисуса Христа при его явлении перед апостолами на горе Фавор ("Фаворским светом", символизирующим нетварную божественную энергию, разлитую в мире). Однако укорененность творчества Феофана в греческой культуре (сам он был греком, переселившимся на свою вторую родину уже в зрелом возрасте) резко сказалась в другой особенности его иконописной манеры; изображенные на его иконах персонажи воспринимают льющийся на них божественный свет как внешний себе, они не способны слиться с ним, пережить свое мистическое единство с божественными энергиями и, значит, с Богом. Представление о несовместимости небесного и земного, божественного и человеческого, столь характерное для византийской культуры (хотя и предельно ослабленное влиянием исихазма), остается незыблемым для Феофана Грека.

На этом фоне особенно заметно то новое, что пытался выразить в своем творчестве Андрей Рублев. Божественный свет, пронизывающий мир и означающий присутствие Бога в каждом элементе бытия, доступен человеку и "предназначен" человеку. Человек должен через предельную духовную концентрацию и отстранение от мира внутри себя самого открыть свое нерасторжимое единство с божественными энергиями, осознать себя как источник божественного света.

Чудо Преображения, позволяющее человеку через молитвенное сосредоточение всех своих внутренних сил уже в земном бытии пережить нерасторжимое единство с Богом, свое абсолютное совершенство - это главная тема творений Рублева. Например, в своем "Воскрешении Лазаря" из Благовещенского собора Кремля Рублев прибегает к совершенно нетрадиционному решению известного евангельского сюжета. В разрез с существовавшими стереотипами он делает смысловым центром иконы группу апостолов, к которым в порывистом движении подходит Христос. Воскресший Лазарь при этом отодвигается на второй план и превращается в символ той Истины, которая открылась апостолам и объединила их с Христом, - истины о божественном совершенстве человека, способном преодолеть тление и смерть. Та же самая мысль о достижимом совершенстве человека, способного стать центром мироздания и источником преображения всего земного бытия, выражена в самых известных творениях Рублева - в "Спасе" из Владимирского собора и "Троице". Наконец, и росписи Владимирского собора на тему Страшного суда выражают то же самое убеждение Рублева в возможности и неизбежности благодатного преображения земного бытия. Изображение Страшного суда как праздника нагляднее всего демонстрирует оптимистическую веру Рублева в земного человека, несущего в себе потенцию божественного совершенства и способного стать совершенным.