PhilosofFine

Такое метафизическое "оправдание" истории, ее смысла является типичным для русской философии, однако Новгородцев не только дает ясное выражение соответствующей историософской парадигме, но и пытается применить ее в сфере политической идеологии. Прежде всего это приводит его к необходимости "подправить" классический либерализм. Для него, как и для многих других представителей политической мысли, была неприемлема претензия либерализма на то, чтобы быть "всеспасающим средством" от всех бед и противоречий жизни, быть абсолютной ценностью, воплощенным идеалом свободного человеческого общежития, заслоняющим божественный идеал, недостижимый в истории. Новгородцев воспринимает либерализм только как одно из эффективных средств непрерывной и бесконечной борьбы за идеал, вовсе не уникальное и не единственное. "Перед бесконечным величием идеала, - пишет Новгородцев, - относительные средства, меняющиеся от эпохи к эпохе, должны быть низведены до степени условных приемов, технических опытов, пробных путей. Носиться тут с непогрешимыми рецептами, с единоспасающими программами - это и есть то, что мы называем ложным абсолютизмом. В области приемов и средств людям открыт известный выбор и простор; здесь может быть и так, что несколько путей ведут к той же цели, одни медленнее, другие скорее, одни хуже, другие лучше. Релятивизм в выборе средств оказывается с этой точки зрения сугубо оправданным".

Все попытки философски обосновать либерализм в русской мысли неизбежно вели к ограничению его как одного из средств непрерывного движения к общественному идеалу. Особенно наглядно это "ограничение" либерализма проявилось в генезисе политических взглядов П. Струве и самого талантливого ученика Новгородцева И. Ильина. Оба они в период 1905-1917 гг. придерживались идеологии либерализма (правда, у Струве она сочеталась со своеобразной формой "духовного национализма"), в эмиграции же оба стали резко критиковать классический западный либерализм и перешли на позиции умеренного монархического консерватизма.

Завершая анализ социальной философии Новгородцева, еще раз подчеркнем тот момент его воззрений, в котором ярко отразились самые характерные черты русской философской традиции. Новгородцев очень глубоко и остро ощущал трагизм и бесконечную внутреннюю противоречивость человеческого существования и в то же время - причастность человека высшему началу, Абсолюту; именно соединение этих двух чувств вело его к представлению о бесконечности, непредсказуемости и многообразии человеческой истории. Эти два противоположных чувства, одно из которых ведет к осознанию недостижимости гармонии в человеческой жизни, а другое рождает надежду на окончательное преображение мира и человека к совершенству, делают Новгородцева прямым преемником Достоевского. Соответствующее представление о человеке и его положении в бытии от Новгородцева унаследовал его ученик И. Ильин, который создал оригинальную и глубокую философскую систему, ставшую одним из главных достижений русской философии начала XX в. (см. главу 15).