PhilosofFine

Для того чтобы вообще обрести здесь предпосылки для ясной постановки вопроса, потребуется изрядная обстоятельность, к примеру, для того чтобы освободиться прежде всего от постоянных подмен, к которым мы постоянно склонны в силу школьного господства объективно-научных способов мышления.

е) Объективные науки как субъективные образования — образования особой, теоретико-логической практики, сами принадлежащие к полной конкретности жизненного мира

Коль скоро контраст прояснен, нужно теперь отдать должное и их существенной взаимосвязанности: объективная теория в ее логическом смысле (в универсальной формулировке: наука как тотальность предикативной теории, системы высказываний, «логически» понимаемых как «по-ложения-по-себе», «истины-по-себе» и в этом смысле логически взаимосвязанных) коренится, основывается в жизненном мире, в принадлежащих ему изначальных оче-видностях. В силу этой укорененности объективная наука имеет постоянную смысловую соотнесенность с миром, в котором мы всегда живем, кроме прочего, и как ученые, а затем также и в общности ученых,— т. е. со всеобщим жизненным миром. Но какрезультатработы донаучных личностей, отдельных и общающихся в ходе научной деятельности, она сама при этом принадлежит жизненному миру. Правда, ее теории, логические образования, не относятся к вещам жизненного мира, как камни, дома, деревья. Это логические целые и логические части, состоящие из последних логических элементов. Скажем вслед за Больцано: это «представления-по-себе», «положения-по-себе», умозаключения и доказательства «по-себе», идеальные единицы значения, чью логическую идеальность определяет их те-лос «истина-по-себе».

Но эта идеальность, как и любая другая, ничего не меняет в том, что все это образования, созданные человеком, существенным образом связанные с актуальными и потенциальными человеческими действиями, и потому они все же принадлежат к этому конкретному единству жизненного мира, конкретность которого простирается, стало быть, дальше, чем конкретность «вещей». То же самое (а именно, коррелятивно) справедливо и в отношении научной деятельности, опытно-познающей, формирующей логические образования «на основе» опыта, деятельности, в которой они выступают в исконном виде и в исконных модусах варьирования, у отдельных ученых и в их совместной деятельности: как изначальность совместно рассмотренного положения, доказательства и т. д.

Мы попадаем в неудобную ситуацию. Если мы со всей необходимой тщательностью установили контраст, то одно и другое — жизненный мир и мир объективно-научный — у нас, конечно, связаны. Знание об объективно-научном мире «коренится» в очевидности жизненного мира. Он заранее дан научному работнику или общности работников как почва, но выстраиваемое на этой почве здание является все же новым, другим. Если мы перестаем быть погруженными в наше научное мышление, если мы осознаем, что будучи учеными мы все же остаемся людьми и как таковые тоже входим в состав жизненного мира, всегда сущего для нас, всегда заранее данного, то вместе с нами и вся наука вдвигается в жизненный мир — всего лишь «соотнесенный с субъектом». А что с самим объективным миром? Как обстоит дело с гипотезой по-себе-бытия, первоначально связанного с «вещами» жизненного мира, с «объектами», «реальными» телами, реальными животными, растениями, да и людьми в «пространство-временности» жизненного мира — если все эти понятия понимать теперь не с позиции объективных наук, а так, как они понимаются в донаучной жизни?