PhilosofFine

Диалектика оказывала Чернышевскому плохую услугу: сам того не подозревая, он попадал в сети консервативного идеала. Даже Белинскому, несмотря на всю его враждебность к капитализму, было ясно, что "внутренний прогресс гражданского развития в России начнется не прежде, как с той минуты, когда русское дворянство обратится в буржуази". Чернышевский по существу отстаивал не прогресс, а "охранение"; его общинный социализм, выведенный на основе гегелевской триады, предполагал удержание России в "первобытном состоянии", отбрасывая "средние моменты", т.е., собственно, цивилизацию.

Очевидно, насколько упрощенно воспринимал Чернышевский философию. Он видел в ней лишь приемы аргументации, отстаивания своих идеологических убеждений. Философия у него не знает истории, не развивается, а лишь переходит из одной формы в другую, и каждая новая система полностью опровергает предыдущую. Вот о Фейербахе: "Когда он явился, то устарел Спиноза". О Канте: " .система Канта в прах разбита . системою Фихте . а система самого Фихте? . не только Кант, но и разбивший его Фихте успели явиться, оказаться пустозванными людьми и были сданы в архив. Не лучше положение Шеллинга: он "в настоящее время имеет значение только как непосредственный учитель Гегеля". Да и сам "Гегель ныне уже принадлежит истории", а его место заступил Фейербах, который от общих, отвлеченных проблем перешел "к разъяснению нравственных и отчасти исторических вопросов". Именно Фейербаху Чернышевский обязан возникновением своего антропологического реализма, ставшего прикладной этикой "русского социализма".

Согласно воззрениям революционера-демократа, нравственный мир, как и физический, подчинен закону причинности. Все происходящие в нем явления взаимосвязаны между собой и строго детерминированы природой человека. Мышление состоит в отборе ощущений и представлений, которые "соответствуют потребности мыслящего организма в данную минуту", а действия или поступки сводятся к достижению результатов, намеченных мышлением. Каждый "человек любит прежде всего сам себя", заботится и думает о своих выгодах больше, нежели о других; "словом сказать, . все люди эгоисты". Всеми ими движет желание добра для себя, и в этом смысле "добро есть польза". Разница между добром и пользой - чисто количественная: добро суть не что иное, как большая польза. А так как у всех желания одинаковы, то простая расчетливость и рассудительность обязывают умерить эгоизм, придать ему разумную форму.

По мнению русского мыслителя, противопоставление добра и пользы в старой этике проистекало из неверного представления о человеке как о существе дуалистическом, обладающем кроме реальной натуры еще и "другой натурой", т.е. особой, нематериальной душой. Новая же философия, основанная на антропологизме, исходит из выработанной естественными науками идеи о единстве человеческого организма; она "видит в нем то, что видят медицина, физиология, химия". Без особых затруднений разрешался и "головоломный вопрос: доброе или злое существо человек?". " .При первом приложении научного анализа, - писал Чернышевский, - вся штука оказывается простою до крайности. Человек любит приятное и не любит неприятного - это, кажется, не подлежит сомнению, потому что в сказуемом тут просто повторяется подлежащее: А есть А, приятное для человека есть приятное для человека, неприятное для человека есть неприятное для человека. Добр тот, кто делает хорошее для других, зол - кто делает дурное для других; кажется, это также просто и ясно. Соединим теперь эти простые истины и в выводе получим: добрым человек бывает тогда, когда для получения приятного себе он должен делать приятное другим; злым бывает он тогда, когда принужден извлекать приятность себе из нанесения неприятности другим. Человеческой натуры нельзя тут ни бранить за одно, ни хвалить за другое; все зависит от обстоятельств, отношений, учреждений".